В Госдуму внесен законопроект № 301930-8, предусматривающий увеличение составов преступлений, по которым не применяется мера пресечения в виде заключения под стражу.
Так, предлагается закрепить, что заключение под стражу в качестве меры пресечения при отсутствии обстоятельств, указанных в п. 14 ч. 1 ст. 108 УПК, не может быть применено в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, в случае если ни одно из преступлений, в совершении которых подозревается или обвиняется лицо, не предусматривает применение насилия или угрозу его применения. Данное положение не будет применяться, когда одним из преступлений, в совершении которых подозревается или обвиняется лицо, является любое из преступлений, предусмотренных ст. 133–135, 150, 151, 159.6, 185.3, 185.6, 186, 187, 193.1, 200.5, 200.7, 201–201.3, 205–212.1, 222–223.1, 226, ч. 3 ст. 228, ст. 228.1–229.1, 231, 232, 234, 240.1, 242.1, 242.2 УК, а также главами 28–32 УК.
Авторы законопроекта отметили в пояснительной записке, что проблемы переполненности СИЗО, чрезмерного использования судами меры пресечения в виде заключения под стражу, а также условия нахождения в СИЗО обсуждались на уровне Президента РФ. 12 января был опубликован перечень поручений Владимира Путина по итогам заседания Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека. Президент поручил проанализировать практику заключения под стражу лиц, обвиняемых в ненасильственных преступлениях, в том числе лиц, страдающих заболеваниями, и женщин, имеющих малолетних детей, и при необходимости представить предложения по внесению в законодательство изменений, направленных на гуманизацию правосудия.
Адвокат АК LawGuard Сергей Колосовский посчитал, что любое смягчение законодательства в части практики заключения под стражу можно только приветствовать. Он с сожалением заметил, что в настоящее время эта практика носит совершенно бездумный характер. «Причем я бы выделил интересную закономерность: 15–20 лет назад, когда вал преступлений был больше, суды чаще проявляли разумный подход и отказывали в заключении под стражу, установив отсутствие оснований, предусмотренных ст. 97 УПК. В настоящее же время суды отказывают в удовлетворении ходатайства следствия лишь при наличии формальных запретов на заключение под стражу, установленных ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ», – указал он.
Как считает Сергей Колосовский, установление дополнительных ограничений в применении ст. 108 УПК – безусловное благо. По его мнению, текст законопроекта прост и понятен, его принятие не требует системных изменений в законодательстве, поэтому каких-то разумных причин, по которым его прохождение в Государственной Думе может затянуться, нет.
Адвокат отметил, что в целом логика формирования перечня исключений, на которые не распространяется общий запрет на заключение под стражу, вполне понятна. Вместе с тем некоторые исключения ему представляются избыточными, поскольку они предложены без учета характера правоприменения, сложившегося по этим категориям уголовных дел. «К сожалению, в настоящее время некоторым категориям дел придана особая значимость, что является поводом для “гиперквалификации” и необоснованно жесткого применения мер процессуального принуждения и последующих особо жестких приговоров в отношении лиц, вина которых в целом вызывает сомнение. Среди таких категорий, которые, по моему мнению, стоит изъять из перечня исключений, ст. 133–135 УК, поскольку обвинения в совершении такого рода преступлений часто являются следствием личных разбирательств и основываются на оговоре, а правоприменение по данной категории дел носит крайне необъективный характер, – указал Сергей Колосовский.
Он добавил, что стоит исключить из обсуждаемого перечня ст. 185.6 и 187 УК, поскольку практика применения данных норм Уголовного кодекса в настоящее время также носит весьма тенденциозный характер. Также адвокат считает избыточным включение в перечень исключений всех должностных преступлений и преступлений коррупционной направленности, поскольку именно по этим обвинениям в настоящее время мера пресечения в виде заключения под стражу чаще всего используется как средство понуждения лица к самооговору.
По мнению эксперта, указание на ст. 228.1 УК в полном объеме также представляется избыточным, поскольку в настоящее время по этой статье привлекается огромное количество молодежи, основная социальная опасность которой состоит не в ее криминальных наклонностях, а в непроходимой глупости, которую стоит лечить, не прибегая к столь радикальным методам. «Крайне неразумным и несправедливым является перекладывание ответственности за неспособность государства пресечь деятельность организаторов этого бизнеса на головы рядовых “закладчиков”. Рациональнее было применить регулирование, предложенное по отношению к ст. 228 УК, – исключить только совершение преступления при наличии квалифицирующего признака “в особо крупном размере”. Стоит отметить, что поскольку одной из целей законопроекта является снижение загруженности следственных изоляторов, то именно обвиняемые по данным статьям составляют в настоящее время львиную долю арестованных. Поэтому предлагаемое уточнение будет способствовать реализации целей законопроекта», – считает Сергей Колосовский.
Адвокат адвокатской группы «СанктаЛекс» Ольга Истомина назвала предлагаемые изменения прорывными и долгожданными, особенно по экономическим преступлениям – так называемым преступлениям за сделки (ст. 159, ч. 1 ст. 201 УК и др.), с помощью возбуждения и долгого расследования которых бизнес-партнеры или контрагенты пытаются добиться того, что не удалось сделать в гражданско-правовом поле: «В этой ситуации суды в постановлениях о применении самых строгих мер пресечения кладут в основу фактически только тяжесть преступления, добавляя ничем не мотивированные “штампы” из Постановления Пленума ВС от 19 декабря 2013 г. № 41 “О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога” о возможности скрыться от следствия, воздействовать на свидетелей, потерпевших, уничтожить часть доказательств и др.».
По ее мнению, такие же изменения следует установить по экономическим делам и в отношении домашнего ареста – второй по строгости меры пресечения, сопряженной с изоляцией. «На период следствия и суда человек выбивается из социальной жизни, трудовой и предпринимательской деятельности, что приводит к банкротству ранее успешных компаний, существенно ограничивается в средствах к существованию, что затрудняет доступ к правосудию и нарушает его право на защиту. В большинстве случаев из-за долгого предварительного расследования и судебного следствия обвиняемые лишаются работы, денег и даже после прекращения дел по реабилитирующим основаниям не могут больше нормально встроиться ни в бизнес, ни в иную трудовую деятельность и социальную жизнь», – указала адвокат.
Ольга Истомина полагает, что предлагаемые изменения не должны создать никаких серьезных проблем, а лишь упорядочат правильное применение положений ст. 108 УПК РФ и требования Постановления Пленума ВС № 41.
