Наш подзащитный был задержан на улице сотрудниками полиции. При этом при личном досмотре у него было изъято 5 свёртков с наркотическими средствами. В ходе самого личного досмотра наш подзащитный сообщил сотрудникам полиции о том, что ему известно местонахождение тайника-закладки с еще одним свертком с запрещенным веществом.
Далее, в ходе осмотра места происшествия он добровольно указал место тайника-закладки, и наркотическое средство было изъято сотрудниками полиции. Мы подключились к защите практически сразу, на стадии предварительного следствия.
При этом, проанализировав сложившуюся ситуацию, а также первоначальные протоколы следственных действий, пообщавшись с нашим подзащитным, которому следствие, соответственно, сразу же вменило покушение на сбыт изъятых наркотических средств, было понятно, что в основу наличия умысла на сбыт изъятых свертков следствие будет ссылаться на их расфасовку. Напомню, при себе было изъято 5 свертков, а также на указание нашим подзащитным местонахождения тайника с еще одним свертком.
Кроме того, как следовало из протокола осмотра места происшествия, в ходе которого изымался один сверток из тайника, наш подзащитный якобы после задержания давал пояснение без адвоката, что занимается сбытом запрещенных веществ и в тайник один сверток якобы был им помещен им с этой целью. И, как следствие, оперативник, который осуществлял задержание, также в показаниях указал якобы о данных нашим подзащитным пояснениях о причастности его к сбыту, и что изъятый сверток поместил он именно с этой целью.
Однако в ходе беседы с подзащитным он указал, что приобретал наркотические средства исключительно для личного употребления. Пять свёртков, изъятых при его личном досмотре, он успел забрать перед задержанием из тайника. Местонахождение, которого ему отправил сбытчик через Интернет. А один сверток он просто не успел забрать из другого тайника, то есть на который добровольно указал сотрудникам полиции.
Сказал, что никаких пояснений его причастности к сбыту он оперативному сотруднику не давал. И, приобретая наркотик, он не знал, что он будет уже в расфасованном виде. Собственно, именно такие показания и были даны следователю.
Однако следствие, даже несмотря на отсутствие в телефоне нашего подзащитного каких-либо сведений, указывающих на причастность именно к сбыту наркотиков, действуя, что называется, по накатанной, не стало особо вникать в обстоятельства, руководствуясь принципом якобы при себе изъято — расфасовано. Да еще показал место тайника. Значит, точно сбытчик.
Справедливости ради необходимо отметить, что наш подзащитный плохо говорил по-русски, в связи с чем как на стадии предварительного следствия, так и в дальнейшем в суде ему обязательно предоставлялся переводчик, на чем, собственно, мы и настаивали.
Собственно, несмотря на наши попытки переквалифицировать действия под защитного с покушения на сбыт наркотиков на их приобретение и хранение для личного употребления, обвинительное заключение было утверждено прокурором, и дело ушло в суд по обвинению в покушении на сбыт наркотических средств в крупном размере. А именно по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК. Напомню, наказание от 10 лет лишения свободы.
Собственно, в суде первой инстанции мы занимали такую же позицию. Указывали, что помимо того, что само по себе использование любых пояснений задержанного, данных без присутствия адвоката и воспроизведенных с показаний сотрудника полиции или отраженных в процессуальных документах, является прямым нарушением закона.
Так при этом наш подзащитный еще и плохо владеет русским языком, в связи с чем и было обязательным присутствие переводчика. Кроме того, указывали суду, что он не мог знать, в какой форме он будет приобретать наркотические средства. Я про фасовку. Ему отправил сбытчик местонахождение двух мест с приобретаемым запрещенным веществом.
Обращали внимание суда на отсутствие в телефоне какой-либо информации, указывающей на причастность к сбыту наркотиков. Указывали, что по результатам его медицинского освидетельствования в организме были обнаружены наркотические средства, а также употребление им наркотиков подтверждается также заключением наркологической экспертизы.
Говорили, что никакой оперативной информации в отношении нашего подзащитного не было. Какие-либо ОРМ в отношении него не проводились, лица, которым он сбывал наркотики, просто не установлены. Не было и других доказательств, указывающих на причастность именно к сбыту наркотиков.
Однако суд первой инстанции также посчитал, что изъятие при себе 5 расфасованных свертков и указания на местонахождение еще одного тайника с наркотиками напрямую указывают на причастность именно к сбыту. При этом суд не переквалифицировал действие под защитного, но учел в качестве смягчающего вину обстоятельства активное способствование раскрытию и расследованию совершенного преступления.
Относительно действий, когда под защитный показал место тайника и с учетом иных смягчающих вину обстоятельств назначил нашему подзащитному по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК к наказанию в виде 6 лет лишения свободы.
Собственно, мы не согласились с данным приговором и обжаловали его в апелляционном порядке. Так вот, по результатам рассмотрения дела судом апелляционной инстанции действие нашего подзащитного были переквалифицированы с покушения на сбыт в крупном размере на их приобретение и хранение для личного употребления, то есть на ч. 2 ст. 228 Уголовного кодекса. И, как следствие, итоговое наказание было снижено.
Таким образом, суд признал, что наличие при себе нескольких свертков с расфасованными наркотическими средствами и указания задержанным на место известного ему тайника с наркотиком само по себе при отсутствии иных доказательств не свидетельствует о наличии у него цели сбыта.
