К защите по данному делу мы подключились уже на стадии кассационного обжалования приговора. Наш подзащитный был остановлен сотрудниками ГИБДД во время движения на своём автомобиле. Далее к автомобилю подошли оперативные сотрудники полиции и сообщили, что у них имеется оперативная информация о наличии у него наркотических средств. Потом в ходе личного досмотра у нашего подзащитного было изъято 7 свертков с наркотическими средствами в крупном размере. Был изъят его телефон, пароль от которого он ещё при проведении личного досмотра добровольно сообщил сотрудникам.
При этом на вопрос о наличии у него запрещенных веществ перед личным досмотром он сам сообщил об их наличии и добровольно выдал. В дальнейшем в ходе осмотра его телефона была обнаружена переписка в мессенджере с третьим лицом, из которой, якобы подчеркну, по версии следствия, усматривалась его причастность именно к сбыту. Кроме того, оперативные сотрудники в своих показаниях утверждали, что у них имелась оперативная информация именно о причастности нашего подзащитного к сбыту. К тому же с самого начала задержанный свою причастность к сбыту отрицал. Утверждал, что изъятые 7 свертков он приобрел для личного употребления единоразово, указал место в ходе осмотра места происшествия, где поднял их, что они были уже в расфасованном виде.
Также необходимо отметить, что в ходе осмотра места его жительства были обнаружены изъяты электронные весы со следами наркотика. Собственно, на этих основаниях его действия были квалифицированы как покушение на сбыт наркотических средств в крупном размере, то есть по части 3 статьи 30, пункту «г» части 4 статьи 228.1, предусматривающей наказание от 10 лет лишения свободы. Собственно, суды первой и апелляционной инстанции согласились с обвинением, предъявленным на следствие. Ему был вынесен приговор в виде лишения свободы сроком на 9 лет с отбыванием наказания в колонии строгого режима.
Вдобавок суд первой инстанции признал в его действиях на начальном этапе активное способствование раскрытию и расследованию совершённого преступления, что и дало основание назначить наказание менее 10 лет. Как я уже сказал, мы подключились к защите уже на стадии кассационного обжалования приговора суда. Причём срок для подачи кассационной жалобы в порядке сплошной кассации уже давно был пропущен, и нам оставалось обжаловать приговор в порядке выборочной кассации.
Нами был осуществлён выезд из Москвы в регион, где наш подзащитный был осуждён. Получены все материалы уголовного дела, по результатам изучения которых было установлено, что оперативная информация, о которой заявляли сотрудники полиции в суде ничем не подтверждалась. Каких-либо результатов оперативно-розыскных мероприятий, из которых бы это следовало, в материалах дела не содержалось.
То есть это были голословные утверждения. Что касается весов, обнаруженных по месту жительства нашего подзащитного, то, как следовало из его показаний, он действительно использовал их для взвешивания наркотического средства после приобретения с целью проверить, не обманул ли его продавец в их весе. Кроме того, на поверхности весов были обнаружены следы наркотического средства — гашиш, а у него был изъят мефедрон.
Что касается переписки и фотографии в телефоне, то при её анализе из содержания следовало, что она велась по поводу приобретения наркотических средств, а фотографии с местами нахождения наркотиков были присланы наш под защитному сбытчиками не сделаны на его телефоне. Кроме того, после задержания в организме нашего подзащитного было установлено наличие двух видов наркотика, а именно гашиш и мефедрон. К тому же он сам утверждал, что употреблял запрещённые вещества, что также подтверждалось и наркологической экспертизой. Факт же изъятия наркотиков в расфасованном виде сам по себе не свидетельствует о цели их сбыта. К тому же подзащитный утверждал, что не мог знать при приобретении, что они уже были расфасованы.
В этой связи необходимо отметить, что и никаких предметов, которые используются при фасовке, у него обнаружено не было. В общем, получалось, что никаких доказательств причастности нашего подзащитного к сбыту наркотиков просто не было. Так согласно пункту 13 Постановления Пленума Верховного Суда № 14 «О судебной практике по делам и преступлениям, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» об умысле на сбыт указанных средств, веществ, растений могут свидетельствовать при наличии к тому оснований их приобретение, изготовление, переработка, хранение, перевозка лицом, самим их не употребляющим, количество, размещение в удобной для передачи расфасовке, наличие соответствующей договорённости с потребителями и так далее.
Однако таких фактов установлено не было. Нами была составлена кассационная жалоба и направлена в кассационный суд общей юрисдикции в порядке уже выборочной кассации. Судья которого согласился с нашими доводами и передал кассационную жалобу для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции. В итоге действия нашего подзащитного были переквалифицированы с части 3 статьи 30, пункта «г» части 4 статьи 228.1 на часть 2 статьи 228, то есть с покушения на сбыт в крупном размере, на их приобретение и хранение для личного употребления.
При рассмотрении дела кассационным судом нами были представлены дополнительные характеризующие материалы и документы, подтверждающие наличие иных смягчающих обстоятельств. В итоге наказание было снижено с 9 лет лишения свободы до 3 лет 6 месяцев в колонии общего режима. К моменту вынесения решения он уже отбыл 3 года и 4 месяца. В итоге через 2 месяца был освобождён, причём прямо из этапного СИЗО по пути исследования в колонию общего режима.
